Кинорежиссеры — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Их посещают и минуты радости за результаты чужого труда, и мгновения ревности за успех своих коллег.
В советские времена на всех киностудиях существовали худсоветы, куда среди всех остальных обязательно входили и другие режиссеры. Они отсматривали пробы к фильмам, потом так называемый «черновой материал» или промежуточные итоги, а также уже готовую картину. И мнение худсовета значило очень много — порой по его результатам режиссера могли и вовсе снять в разгар съемок или укрепить «более опытным товарищем», чтобы не завалил проект. Так произошло, например, с картиной «Королева бензоколонки», когда на помощь молодому Николаю Литусу прислали более опытного Алексея Мишурина, который сходу заменил эстонскую актрису Терье Луйк на гораздо более подходящую для ленты такого жанра Надежду Румянцеву. Хотя 32-летней кинозвезде из Москвы и пришлось играть 17-летнюю девчонку, она это сделала хорошо. Но я вспомню моменты, в которые маститые режиссеры пытались помешать проектам, впоследствии ставшим легендарными.
Сергей Юткевич против Эльдара Рязанова
Фильм «Карнавальная ночь» — первая самостоятельная работа мастера кинокомедий Эльдара Рязанова. Правда, комедии он изначально снимать не хотел, так как видел себя режиссером серьезного кино, но на этом настоял тогдашний худрук «Мосфильма» Пырьев. Иван Александрович сам рвался уйти из комедийного жанра в экранизации Достоевского, которые он при Сталине снимать не мог. А себе на смену Пырьев вознамерился привести молодых режиссеров. Картина Рязанова снималась трудно, но Пырьев во многом ему помогал. Именно он настоял на выборе Игоря Ильинского (Рязанов хотел снимать Петра Константинова) и Людмилы Гурченко. А ближе к концу съемок состоялся легендарный худсовет.
В просмотровый зал пришли мастера советского кинематографа, включая великого Сергея Юткевича. Увиденный материал им категорически не понравился. Общий приговор вынес Юткевич: это полная катастрофа, но менять режиссера уже поздно, переснимать тоже поздно — понесем страшные убытки. Пусть этот мальчишка заканчивает свой кошмар, и мы просто про него забудем, как про страшный сон. Больше самостоятельных работ ему не давать! Рязанов оскорбился и устроил отдельный просмотр для своего учителя – не менее авторитетного мэтра советского кино Михаила Ромма. Тот хохотал весь фильм, а про Юткевича и других мэтров сказал Рязанову: «Ну что вы, Элик, их слушаете? Они же ни черта не понимают в комедиях!» Результат нам известен — «Карнавальная ночь» стала чемпионом проката и символом начала эпохи «оттепели».
Эльдар Рязанов против Леонида Гайдая
Однако и сам Эльдар Александрович был человеком с чрезвычайно тонким художественным вкусом и… неслабой ревностью к успехам коллег. После «Карнавальной ночи» и до «Служебного романа» 1977 года Рязанов не побеждал в прокате, а после успеха «Берегись автомобиля» у него пошла целая вереница относительно средних фильмов вроде «Дайте жалобную книгу», «Зигзага удачи» и «Стариков-разбойников», которые кисло воспринимались критикой и не производили такого оглушительного впечатления на зрителей, как его самый первый фильм. Наступило десятилетие Леонида Гайдая. Три подряд его фильма «Операция Ы», «Кавказская пленница» и «Бриллиантовая рука» становились не только чемпионами кинопроката, они еще и устанавливали все новые рекорды зрительской любви в кинотеатрах. А ведь впереди был «Иван Васильевич».
Эксцентричная манера Гайдая не нравилась критикам и многим его коллегам, считавшим такие комедии пошлыми. На одном из худсоветов по «Бриллиантовой руке» Рязанов вместе с другими коллегами обрушился на Леонида Иовича. Он заявил, что «материал у меня вызывает тревогу», «осталось впечатление очень разного материала, ощущение раздвоенности». Критиковали Гайдая и другие коллеги по худсовету, включая Лео Арнштама. Упреки и критические стрелы неслись в адрес режиссера, который дважды к тому времени поставил самые кассовые фильмы в истории советского проката. Леонид Иович отбился от нападок и не выполнил ни одного требования худсовета, включая и почти единодушное – убрать из ленты Нонну Мордюкову, являющуюся «карикатурой на советского человека». Вместо этого, режиссер взял и подмонтировал к концу «Бриллиантовой руки» кадры ядерного взрыва — мол, я так вижу. В Госкино этому ужаснулись и попросили режиссера оставить все, как он хочет, кроме взрыва. А ему это и было нужно.
Ростоцкий против Шукшина
В 1974 году в Баку проходил Всесоюзный кинофестиваль, председателем жюри которого был прославленный кинорежиссер Станислав Ростоцкий. Сам являвшийся создателем прекрасных фильмов («Дело было в Пенькове», «Доживем до понедельника», «А зори здесь тихие») Ростоцкий по каким-то личным причинам не очень любил Василия Шукшина. А его лента «Калина красная» была основным претендентом на победу вместе с фильмом Леонида Быкова «В бой идут одни старики». Бывший фронтовик Ростоцкий очень хотел отдать главный приз Быкову с его темой о войне, но никак не ленте про раскаявшегося вора.
Когда об этом узнал сам Леонид Быков, он наотрез отказался участвовать в интригах, назвав свою работу «рядовым фильмом о войне», а шукшинскую — «прорывом в запретную зону». И Ростоцкому под давлением других членов жюри все-таки пришлось отдать Гран-при Шукшину, а Быкову вручить первую премию. После церемонии Леонид Быков подошел к Шукшину, познакомился, а потом в ходе долгого разговора попросил у него любую роль в будущей ленте о Степане Разине: «У тебя, Вася, я готов играть хоть табуретку!» Увы, Шукшин умрет через несколько месяце в разгар съемок в фильме Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину». Да и самому Быкову оставалось жить всего несколько лет.
Ташков против Юнгвальда-Хилькевича
Георгий Юнгвальд-Хилькевич очень болезненно реагировал на любую критику в адрес своих фильмов. Создатель франшизы про мушкетеров искренне считал себя гением и чуть ли не лучшим кинорежиссером советского кино. После успеха первого фильма о Д’Артаньяне и мушкетерах режиссер снимает музыкальную ленту «Ах, водевиль, водевиль…», в которой главную роль играет юная актриса Галина Беляева. Хотя она тогда и мучилась от токсикоза, потому что вынашивала ребенка от своего мужа кинорежиссера Эмиля Лотяну («Мой ласковый и нежный зверь»), и со съемочной площадки постоянно бегала к специальному ведру, со своей работой Беляева справилась хорошо.
Но фильм выставили на худсовет по требованию директора пятого объединения «Мосфильма» Григория Марьямова, причем без музыкальных номеров. Любопытно, что на этот худсовет самого Юнгвальда-Хилькевича не пригласили, зато явился режиссер Евгений Ташков («Приходите завтра», «Адъютант его превосходительства»). Ему материал категорически не понравился, и он даже задавал в зале вопрос отсутствующему создателю фильма: «Где психология главных героев?» Это была первая работа Хилькевича на «Мосфильме», до этого он снимал на Одесской киностудии. Но возмущенный режиссер пошел к главе «Мосфильма» Николаю Сизову и предложил ему, чтобы «Водевиль» делал сам Ташков «вместе с его психологией». Сизов посмотрел фильм уже с музыкальными номерами и попросил «одесского режиссера» не трогать. А картина стала одним из самых часто показываемых фильмов на советском телевидении, как целиком, так и фрагментами — музыкальными номерами.
Климов и Смирнов против Германа
Все фильмы Алексея Германа снимались и выходили в прокат с огромным трудом. «Проверку на дорогах» упрятали на полку на долгие 15 лет, выход «20 дней без войны» пробил автор материала великий писатель и поэт Константин Симонов, хотя Госкино было возмущено и выбором главного актера (Юрий Никулин), и самим материалом фильма. Ну а за наиболее знаменитую свою ленту «Мой друг Иван Лапшин» Алексей Герман получил от государства главный «подарок» в жизни — киностудию «Ленфильм» заставили сдать государству деньги, затраченные на съемки (чуть ли не единственный случай в истории советского кино). Десятки людей лишились запланированных премий и квартир, а бедный Герман ходил на студию через черный ход, чтобы не встречаться с «благодарными коллегами» и с их вопросами о том, за что он так с ними поступил.
И все же Герман не сдавался, а продолжал пробивать ленту. Ему крайне важны были положительные мнения коллег. На один из просмотров в студии пришли режиссеры Элем Климов и Андрей Смирнов. Герман вспоминал: «Оба они были в полном г..не в тот момент, друг с другом не разговаривали, но снова подружились на просмотре «Лапшина». Их объединила неприязнь к моему фильму. Они долго объясняли мне, что я вообще не владею ремеслом режиссера-постановщика, и мне надо работать вторым режиссером, который расставляет людей на заднем плане, следит за достоверностью декораций и т.д. В общем, фильма нет, есть нарезка сырых материалов». Однако Герман написал генсеку Юрию Андропову, и тот неожиданно фильм разрешил. Сегодня «Мой друг Иван Лапшин» заслуженно считается одним из наиболее значительных произведений советского кинематографа.
Георгий Бурков: почему его сначала не брали в актеры, и какой «диагноз» ему вынес Рязанов