Под грифом «Человек и закон» снимали многие фильмы в СССР. В них с разной степенью ненавязчивости учили, «что такое хорошо и что такое плохо». И преступников показывали как героев явно отрицательных.
Уточню, что изображение антисоциального персонажа именно в негативном ракурсе свидетельствует о нормальном развитии общества.
Вы удивлены: при чем тут это?
А при том, что социологи еще со времен Питирима Сорокина доказали: когда общество в качестве главных героев книг и кино выводит преступников и разных там «манек облигаций», это говорит о его кризисном состоянии.
Именно поэтому в эпохи социальных переломов так любили шармеров наподобие Григория Котовского.
Да вспомните хотя бы «лиxие 1990-е»: в то время пошла повальная мода снимать в кино истории антисоциальных типов – бригадиров (не со строек, а с рынков), бpaтков, разного рода «бригады» и т. п.
Причем неважно, какого качества фильм. И примитивный сериал о дворовых разборках, и более серьезное, глубокое кино наподобие «Бандитского Петербурга» одинаково символизировали кризисное состояние общества в период, когда такую картину снимали.
Однако возможны, конечно же, исключения.
Так, в СССР для кино на 95% позитивного такими исключениями были жyлики, показанные как обаятельнейшие типы.
Нет-нет, тенденция оценивать любого преступника как отрицательного персонажа сохранялась. Но некоторых из них выводили столь человечно и порой весело, что у зрителей возникала к ним симпатия.
А кто-то даже говорил, что, мол, зрителям вообще свойственно больше ценить отрицательных героев, чем положительных, поскольку они интереснее.
Давайте вспомним этих самых обаятельных жyликов советского кино. Интересно ведь. 
Замечательно показывать такой типаж удавалось мастеру комедий Леониду Гайдаю.
Вспомним хоть героев его экранизации новелл О. Генри «Деловые люди» 1962 г. Это был еще черно-белый фильм, но и на не цветной пленке остро, но человечно изобразили характеры персонажей:
— грабителя в новелле «Родственные души» (1). Юрию Никулину удалось очень тонко показать незатейливого человека, который занимался воровством, но, случайно встретив собрата по нeдyгу, увидел в нем родную душу. Даже если это случилось «ночью, когда самая работа».
И вот тогда герой мог сказать – мол, «понятно, что это дело по боку» – и с широкой улыбкой пригласить нового друга посидеть за кружкой чего-то пользительного;
— мoшeнников Сэма и Билла в новелле «Вождь краснокожих» (2 и 3). В них потрясающе воплотились Георгий Вицин и Алексей Смирнов. По мере развития сюжета зритель всё больше проникался к ним не только жалостью, но и симпатией («Он хороший дядя. Добрый. А ты ему булыжничком попал прямо в глазик»…).
Кстати же, троица Никулин–Моргунов–Вицин (4, 5 и 6) была показана в 10 фильмах и почти-фильмах, и везде – как компашка персонажей отрицательных, но симпатичных.
Часто они даже с самого начала кино появлялись как мелкие мoшeнники, пpoвopaчивавшие свои делишки. Именно поэтому на них обращали внимание те, кто хотел воспользоваться их услугами:
— в «Операции «Ы»…» – проворовавшийся начальник склада, которому надо было имитировать ограбление этого склада, чтоб скрыть собственные махинации;
— в «Кавказской пленнице…» – личный шофер главы района, влюбившегося и решившего увезти невесту не по советским законам, а «по законам гор».
И вот троица так показывала себя в сюжете, что зрители ее невольно отделяли от основных преступников, считая их менее виновными и более по-человечески симпатичными. Хотя вообще-то они вполне активно участвовали во всех этих «330!… Каждому!» и «А кто вообще спрашивает невесту? Мешок на голову и…».
Если отвлечься от комедий, можно вспомнить детектив Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» 1979 г. Да-да, все участники «Черной кошки» были те еще типы. Особенно ее глава.
Но был среди жуликов по-настоящему обаятельный и пpивлeкательный. Или, как выразился Володя Шарапов, такой, который бa… женщинам нравится. Речь – о Евгении Фоксе (7).
В него воплотился Александр Белявский, сам по себе мужчина весьма и весьма импозантный. У него и в реальной жизни было много побед. А уж его Фокс и подавно мог похвастать множеством побед – по женской части, а ордена он носил «для виду». Не зря ведь даже элегантная Ингрид Соболевская – в исполнении красавицы Натальи Фатееевой – поддалась на его чары.
Ну, а самым известным и обаятельным из представителей своего типа был, пожалуй, Остап Бендер (8). Этот персонаж участвовал в нескольких советских экранизациях Ильи Ильфа и Евгения Петрова:
«Золотой теленок» 1968 г. от Михаила Швейцера;
«12 стульев» 1971 г. от Леонида Гайдая;
«12 стульев» 1976 г. от Марка Захарова.
Кто бы из советских актеров ни играл Остапа – Сергей Юрский, Арчил Гoмиaшвили, Андрей Миронов – этот герой обязательно получался обаятельным.
Да, он был не в ладах с законом и с обществом («Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит»). Да, он проворачивал одну авантюру за другой («Командовать парадом буду я!»).
Но благодаря его шарму он нравился зрителям. Его никто ни разу не назвал «преступник», но только «великий комбинатор».
Публика даже жалела Остапа за его одиночество («Мы чужие на этом празднике жизни»).
А уж его оптимизму («Не бейте себя ушами по щекам») и остроумию и подавно следовали, его слова повсюду цитировали и его образ многократно копировали в самодеятельности, КВН и др.
И следуют, цитируют и копируют до сих пор, хотя герой успел уже слегка постареть. Вот что значит – гениально показать образ!
П. с. А каких обаятельных жyликов советского кино любите или просто можете вспомнить вы, уважаемые читатели?
Как роль Чапаева спасла жизнь семье актера Бориса Бабочкина