Норберт Кухинке не был актёром. Он был журналистом. Участие в фильме Георгия Данелия «Осенний марафон» принесло ему известность и любовь советских зрителей.
Норберту всегда была близка и дорога русская культура: настолько, что он глубоко изучал православие, а потом подарил отцовское тепло и заботу русской девочке, лишившейся родителей.
Сын немецкого шахтёра, выросший в русскоязычной среде
Норберт родился в начале Второй мировой, в 1940 году. Его родной город Нижняя Силезия тогда был немецким, но после окончания Второй мирово эти земли стали принадлежать Польше. Перемены больно ударили по многим старожилам — им пришлось покинуть насиженные места. Но семью Кухинке новые власти трогать не стали: отец Норберта был уважаемым человеком, известным в округе шахтёром. Зрители, посмотрев позднее «Осенний марафон», были удивлены тем, насколько хорошо немецкий актёр объясняется по-русски. Дело в том, что он вырос среди людей, говорящих на разных языках — немецком, польском, русском, украинском, белорусском: в Нижней Силезии было много переселенцев.
Москва стала любимым городом
Повзрослев, Норберт перебрался в ФРГ: там было больше возможностей для учёбы и карьеры. Получил диплом инженера-текстильщика, но скоро понял: гораздо больше его привлекает профессия журналиста. Оценив литературные способности юноши, его приняли на работу сначала в журнал Capital — там Норберт Кухинке писал аналитические обзоры по европейским государствам. Однажды он опубликовал статью о московской кондитерской фабрике «Красный Октябрь». Материал был написан так интересно и профессионально, что Кухинке получил приглашение в издание Spiegel. Однажды его отправили в командировку в Советский Союз. Так сложилось, что Норберт остался в Москве на долгие годы, — стал спецкором немецкого издания.
Как «Осенний марафон» чуть не вызвал международный скандал
А потом сложные пути судьбы привели его на площадку «Осеннего марафона» — он дружил с одним из членов съёмочной группы, и, когда встал вопрос о поисках иностранца на роль профессора Хансена, предложили попробовать Кухинке. Георгий Данелия остался очень доволен. Фразы чудаковатого профессора быстро «ушли в народ». Помните: «Андрей, я алкач?». Казалось бы, совершенно безобидная роль, без малейшей политической окраски, но почему-то власти ГДР увидели в этом оскорбление: как так, почему Данелия снял не «восточного», а «западного» немца! Из-за участия Кухинке в фильме разразился практически международный скандал, который, впрочем, не получил никакого продолжения: ведь повод и в самом деле был ничтожным.
Запретили сниматься в «Кин-дза-дза!»
Кухинке, между тем, вышел на новый уровень: теперь его узнали в нашей стране, как способного актёра, и начали приглашать в другие фильмы. Правда, он был занят основной работой. Но всё же появился в эпизодических ролях в картинах «Настя», «Две главы из семейной хроники», «Откуда берутся дети?». Большой интерес у Норберта вызвал исторический фильм Сергея Бондарчука «Борис Годунов», и он с радостью согласился участвовать в нём: ему досталась роль капитана Вальтера Розена. Хотел его снимать и Данелия — в своём фильме «Кин-дза-дза!», но тут уж воспротивилось руководство «Мосфильма»: режиссёру категорически запретили работать с гражданином ФРГ.
Мечтал, что христианская вера всех объединит
Гражданин ФРГ, однако, к тому времени уже стал совершенно русским человеком. По крайней мере, он чувствовал: у него истинно русская душа! То ли голос предков, то ли многолетнее изучение культуры и традиций сказались, только Норберт Кухинке всерьёз увлёкся всем, что касается России. Он очень интересовался православной верой, часто посещал службы в храмах, в его доме было множество православных икон. Правда, до конца своей жизни он исповедовал католицизм, но всё же православие пробудило в его душе какую-то искру.
Уже в почтенном возрасте Кухинке добился разрешения на строительство православного монастыря в немецком городе Гетшендорф. По мнению образованного и вдумчивого Кухинке, общая христианская вера могла стать тем «цементом», который скрепил бы народы, разрозненные после большой и трудной военной эпохи. Эта идея стала для него главным делом жизни. Кухинке занимался популяризацией православия в других странах, он выпускал диски с записями церковных хоров, организовал поездку монахов Загорского монастыря… Он до конца жизни горячо любил всё русское и православное, и даже в интервью повторял о том, что у него — «русская душа».
Приёмная дочка
Даже свою жену он называл не немецким именем, а русским, — Катя. Они прожили в любви и согласии больше 50 лет, вырастили сына Кристофера, а в 1995 году, когда Норберту было уже 55 лет, удочерили русскую девочку — крестницу жены Норберта, Дуню. Дуня в 9 лет осталась сиротой: сначала в автомобильной аварии погибла её мама, а через несколько месяцев не стало и отца, друг Норберта, художник Леонид Пурыгин. Кухинке и женой не сомневались ни дня: они сразу же оформили все документы на удочерение и стали для Дуни нежными и заботливыми родителями.
После многих лет, проведённых в Москве, Норберт вернулся в Германию и жил там до последних своих дней. Друзья и знакомые приходили в его дом, будто в музей: все комнаты были наполнены русскими иконами, старинной антикварной мебелью, предметами русского искусства. Он окружал себя тем, что любил больше всего. И обязательно проводил в Москве хотя бы пару месяцев в году: наша страна давала ему творческие силы, здесь он черпал идеи для работы — написания книг и создания фильмов. Так его жизнь текла счастливо и была наполнена любимой работой и добрыми делами до 72 лет.
А потом Норберт Кухинке заболел: ему диагностировали рак крови. Целый год журналист и писатель боролся с этим недугом. Конечно, надеялся на выздоровление… Но в декабре 2013 года Кухинке ушел из жизни во время очередного переливания крови в Берлинской клинике.
Для его жены Катарины, детей Кристофера и Дуни потеря мужа и отца стала серьёзным ударом. Друг Норберта, отец Даниил, рассказал одному из российских изданий: «Говорил Норберт в последнее время не больше пяти минут в день. Он хотел, чтобы его похоронили в Гетшендорфе, в православном монастыре, которому он посвятил последние годы жизни. Норберт успел увидеть, как воздвигли крест на куполе церкви.
«Министр возмутился: «Смоктуновский дважды сыграл Ленина. А вы хотите, чтобы он у вас играл жулика Деточкина?!» Памяти Эльдара Рязанова