Очень большой ребёнок. Грустная судьба Юрия Богатырёва

В пять лет Юрий Богатырёв пережил период лунатизма. Не просыпаясь, он поднимался с постели, надевал восхитительный мамин халат, расписанный элегантными страусами, шляпу с вуалькой и бродил по квартире – непонятый, одинокий, беззащитный ребёнок. Таким он останется на всю жизнь.

Вспоминаем любимого артиста в 76-ю годовщину со дня его рождения.

В Щукинском училище – а он поступил в 1967 году и учился вместе с Натальей Гундаревой и Константином Райкиным – называли «бело-розовый», имея в виду зефир, воздушное лакомство. Юрий всегда держал свою детски чистую душу нараспашку, радовался чужим радостям, и до слез сопереживал чужим бедам.

Любовь к мытью посуды

Из-за сложностей с пропиской Богатыреву не давали места в общежитии, он долго жил у однокурсника Кости Райкина, потом перебрался к Александру Адабашьяну, скитался по знакомым и коллегам. Бесприютность затянулась, и Богатырев мучительно ее переживал. Старался не быть никому в тягость, никогда не приходить с пустыми руками (хоть булочку, а купит). Придумал, что обожает мыть посуду, и такой он был тонкий актер, что все и правда думали: эти горы грязных тарелок для него – огромное удовольствие.

Народный артист

В конце 60-х Юрий познакомился с Никитой Михалковым и сыграл в его дипломном фильме, о котором много говорили в киношных кругах. Никита сразу выделил Богатырева из ряда других актеров, считал его своим талисманом. В 1974 году Михалков пригласил Юрия на роль Егора Шилова в фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих». Этот фильм сделал молодого Богатырева известнейшим артистом, а потом были другие роли у Михалкова: Штольц в «Несколько дней из жизни И. И. Обломова», Стасик в «Родне». Роль Войницева в «Неоконченной пьесе для механического пианино» была написана специально для Богатырева.

Кстати, для него была придумана и роль генерала Радлова в «Сибирском цирюльнике», но ее Богатырев сыграть не успел. Были звездные роли у других режиссеров, и при этом Юрий с окончания Щукинского училища играл в «Современнике», а в 1977 году Олег Ефремов пригласил его во МХАТ…

Поражало умение Юрия перевоплощаться без грима – вот он жилистый чекист, виртуозно сидящий в седле, вот – пузатенький, мягкий, безвольный Войницев, вот – целеустремленный, подтянутый Штольц. Не было такой актерской задачи, с которой Богатырев не мог справиться, и, казалось, он не прилагал к этому никаких усилий. Многие вещи приходили к нему сами собой – например, звание народного артиста: просто было сыграно уже столько замечательных ролей, что не дать ему «народного» было нельзя.

Машина Волчек

Многие коллеги завидовали Богатыреву: его востребованности, таланту, славе, гонорарам. Семейные артисты завидовали его легкости и свободе, те, кто брали в долг деньги – тому, что Богатырев не торопит их вернуть.

А он, такой мужественный и бескомпромиссный в служении искусству, в жизни был чудовищно несчастлив, неумел и тотально одинок. Детство Юрия было вполне благополучным, с игрой в любительской кукольном театре и книжками, но мы не знаем чего-то важного, что объясняло бы, почему он, как бездомный щенок, привязывался к каждому, от кого видел нормальное человеческое отношение.

Когда Богатырев работал в «Современнике», он каждый день мыл машину главного режиссера, Галины Борисовны Волчек. Весь театр просто немел от этого неприкрытого и топорного подхалимажа. Но это не был подхалимаж, это была совершенно искренняя влюбленность в ее человеческие и режиссерские качества. Хорошие люди вызывали у артиста восторг, а восторг приводил его в совершенно рабское состояние. Точно так же он мыл бы машину дворника или буфетчицы, будь они умны, добры и гениальны.

И – он никогда не умел отстаивать свои интересы (в отдельную квартиру, крохотную «однушку» перебрался только перед смертью), не умел отказывать, не мог никого обижать. В фильме «Свой среди чужих…» он должен был ударить в лицо Александра Кайдановского, который играл ротмистра Лемке. Для Богатырева это было страшным стрессом. Ударить человека он просто не мог. — Юрочка был человеком, который задержался в детстве, — вспоминали о нем друзья.

Он не мог стать другим, но и таким, как был, принимать себя тоже не мог. У актера начались проблемы с алкоголем, он горстями принимал антидепрессанты. У Юрия было мало друзей, но как только у него появлялись деньги, вокруг сами собой возникали безумные компании. Приезжали спившиеся с круга коллеги, Богатырев платил и за их такси, и за их алкоголь. Он часто плакал от ужаса, но остановить этот темный карнавал и выгнать всех взашей не мог.

Женитьба
Юрий всегда дружил с самыми лучшими женщинами, каждой восторгался, в каждую был платонически влюблен. В своих наивных мечтах он видел себя то с Еленой Соловей, то с Ольгой Яковлевой, то с Анастасией Вертинской…. Но дальше мечты у него никогда не заходило. Женился он на своей соседке по актерскому общежитию Надежде Серой – но, по словам Надежды, это был фиктивный брак, который помог ей сохранить московскую прописку. Об этом бракосочетании почти никто не знал, даже мама актера узнала об этом после его кончины.

Уход

В последние годы своей жизни Юрий Богатырев серьезно занимался живописью. Готовилась выставка его работ, но открылась она уже после смерти актера. Ушел он в 42 года. Тогда актер получил гонорар за «Очи черные», где играл вместе с Марчелло Мастроянни, Иннокентием Смоктуновским, Олегом Табаковым и другими большими актерами. По поводу получения гонорара собралась большая разношерстная компания, все пили, и когда Богатыреву стало плохо с сердцем, его гости вызвали «скорую помощь». Доктор вколол актеру лекарство, несовместимое с тонизирующим, которое Богатырев принимал накануне. Свою страшную роль сыграл и алкоголь.

Актера похоронили на Ваганьковском кладбище. Он всю жизнь мечтал о роли Обломова, и друзья сшили и искусственно состарили в мастерских театра настоящий «обломовский» халат. Прикрытый им, актер отправился в последний путь – не нашедший счастья, не исполнивший ни одной своей мечты гениальный взрослый ребенок…