Стать легендой, хотя всю жизнь играла роли второго плана, могла только Фаина Раневская. С такой хaризмой и фактурой она затмевала даже первых красавиц, которым режиссёры щедро давали главные роли. Казалось, что Раневская не переживает о «несыгранном». Но был один фильм, о котором актриса просила не упоминать в её присутствии.
1942 год. Вся страна живёт только одной мечтой о скорейшей победе. Но культурная жизнь не останавливается. Сергей Эйзенштейн в Алма-Ате готовится снимать фильм «Иван Грозный». Великий режиссёр раздаёт роли: Николай Черкасов играл, конечно, царя, Михаил Жаров — Малюту Скуратова.
Но одну из главных ролей княгини Ефросиньи Старицкой Эйзенштейн заготовил специально для Раневской. Сценарий создавался «под неё». Интересно, что для каждого героя Эйзенштейн указывал по два актёрских имени на случай замены. И только на роль Старицкой кандидатура была одна: Раневская.
Актриса в ту пору жила и работала в Ташкенте в эвaкуации. Именно туда ей пришёл тoлстый конверт со сценарием первой части. Раневская с воодушевлением дочитала всё до последней страницы. Как давно она мечтала отойти от комедийных ролей и сыграть женщину волевую и сильную!
Оставалось только пройти пробы. Тогда это было обязательным. Но Эйзенштейн считал процедуру сущей формальностью: он встретил Фаину на вокзале и начал готовить её к съёмкам.
Раневская устала после трёх дней, проведённых в поезде. Но между ней и Эйзенштейном завязался интересный разговор об истории, о личности Грозного. Раневская обожала всё, что связано с историей.
Решив вопрос с костюмами, режиссёр отправил пробы Раневской в Москву. Такова процедура: актрису должен был утвердить министр. Но Фаине… отказывают. Её знали только по яркой роли в фильме «Подкидыш» и заявили: «Это что ещё за новости? Чтобы такая гротесковая актриса играла Ефросинью?»
Эйзенштейна отказ привёл в изумление. Он до последнего не верил: продолжал готовить Раневскую, а сам отправлял в Москву мольбы допустить её к съёмкам. Безрезультатно.
Вместо Раневской роль отдали Серафиме Бирман. Двух актрис часто сравнивали и находили между ними сходства. Только вот Бирман не сошлась характерами с Эйзенштейном.
Бирман во многом была не согласна с Эйзенштейном, постоянно пыталась вмешаться в съёмочный процесс. И признавалась: никакого yдовольствия от работы не получила. Говорят, характер у актрисы был ещё «крепче», чем у Фаины Георгиевны.
А Раневская до конца жизни не могла забыть эту несыгранную роль. Когда её спрашивали, актриса прерывала разговор и ставила точку: «Вспоминать о тех пробах мне трудно, но и забыть их — тоже».
Он не любил свою самую известную роль в кино. И считал, что его главный враг — он сам. Георгий Мартынюк