Сергей Никоненко – один из рекордсменов нашего кинематографа. Он сыграл более чем в 210 фильмах и сериалах и как режиссёр снял 17 кинокартин и один сериал.
К 80-летию Сталинградской битвы на ТВ вновь покажут киноэпопею «Сталинград» режиссёра Юрия Озерова. Никоненко в этом фильме сыграл роль генерала Александра Родимцева. С этой работы мы и начали разговор, в котором оказалось много воспоминаний о кадрах прошлого и недоумение по части кадров настоящего.
О генерале Родимцеве
– Съёмки «Сталинграда» были непростые, пришлось поездить в поисках подходящей натуры. Разрушенные здания, например, нашли в Керчи. Установили там макет знаменитого сталинградского фонтана, прорыли траншеи.
Роль генерала Родимцева – одна из самых дорогих для меня. Мой родной дядя Серёжа воевал под его началом. Сам я тоже был знаком с Александром Ильичом. Наша встреча произошла в 1967 г. – больше чем за 20 лет до съёмок в киноэпопее. Мы работали над одной картиной, и ассистент режиссёра вдруг предложил: «Хочешь познакомиться с героем?» Конечно, я захотел! Это был Родимцев. Он стоял в сатиновых трусах и синей майке на берегу Днепра и ловил рыбу самодельной удочкой. Я потом долго дружил с его дочкой Наташей. Она много лет устраивала встречи сослуживцев отца…
Родимцев – из категории людей с большой буквы. Он бы ни при каких обстоятельствах не предал родную страну. А те, кто сейчас бежит из России, – они для меня гнилушки. Иначе и не скажешь. Россия-то без них проживёт. А вот они Россию потеряли навсегда.
Об Урусевском и Пикассо
Мы общались со знаменитым советским кинооператором Сергеем Урусевским, снявшим фильмы, которые теперь изучают студенты киноинститутов всего мира: «Неотправленное письмо», «Летят журавли», «Сорок первый». Он мне рассказывал про поездку на Каннский фестиваль, когда там в основном конкурсе показывали «Летят журавли» Михаила Калатозова. Пабло Пикассо так восхитился его операторским искусством, что подарил Урусевскому три свои картины. Художник даже знал пару слов на русском: «сметана», «блины». Вернулся Сергей Павлович из Франции в СССР и говорит: «Вы знаете, у Пикассо коммунистические настроения! Давайте я сниму картину с ним!» Ему поверили, выделили средства. И Урусевский действительно снял документальный фильм с Пикассо. После этого художник подарил ему ещё две картины. Я был у Урусевского дома, видел эти произведения. Это несколько миллионов долларов! Надеюсь, дочка Сергея Павловича поместила их после его смерти в надёжное место.
О Рыбникове и статуе Родины-матери
Николая Рыбникова все знают по фильмам «Весна на Заречной улице», «Девчата» и др. Помню, мы ездили выступать на Мамаев курган в День Победы. Рыбников долго стоял, курил и смотрел на монумент. Потом говорит: «Настя». Я: «Что, Николай Николаевич?» – «Это Настя». Я всё не пойму, какая такая Настя? И Рыбников объяснил, что он с этой девчонкой гулял в своё время.
Я потом читал воспоминания скульптора Вучетича. И выяснилось, что и вправду ему позировала Настя – Анастасия Пешкова.
О Высоцком и «собачьей кости»
В картине «Красная площадь» Василия Ордынского я играл матроса Володю Кольцова. Авторы сценария Валерий Фрид и Юлий Дунский матроса неслучайно назвали Володей – роль писалась на Высоцкого. Но тогда режиссёр должен был представить худсовету и редколлегии несколько актёров на выбор, которых мог бы в этой роли снимать. Хотя все понимали: возьмут того, на кого писался сценарий.
Режиссёр говорит: «Нужно вызвать для проб Высоцкого и ещё четырёх артистов. Пусть на редколлегии пообсуждают». Мы, приглашённые на пробы для вида, назывались «собачьей костью». Но в результате Ордынский на роль утвердил меня! Кстати, «собачьей костью» режиссёры тогда называли ещё и ненужные для картины эпизоды. Например, в фильме были проблемные сцены, которые могли вызвать вопросы у начальников кино. Чтобы их сберечь, снималось несколько провокационных эпизодов. И тогда приёмная комиссия высказывала режиссёру: «У вас героиня с обнажённой грудью. Это же аморально!» В ту пору Госкино руководил Алексей Романов. Он говорил: «Когда вижу артистку в нижнем белье, я отворачиваюсь от экрана. Это надо выбросить!» И режиссёр отвечал: «Ладно, выброшу». Убирал эту «собачью кость», сохраняя таким образом важные сцены. Режиссёры тогда правдами и неправдами боролись за свои картины. И получалось в итоге настоящее кино.
Не обиделся ли Высоцкий, что я «увёл» у него роль? Да он вообще никак не реагировал, у него в то время была масса работы! В 1969 г. его имя гремело, он был уже всем известный артист и знаменитый бард.
А познакомились мы с Володей в 1961 г. Тогда его ещё никто не знал. Дело было в Севастополе, где Высоцкий играл в фильме «Увольнение на берег» – его туда устроил Левон Кочарян. Левон работал на картине вторым режиссёром и сказал: «Надо дать Володе заработать хоть что-то».
Позже Высоцкий много раз бывал у меня в гостях. Володя дружил с Игорем Пушкарёвым (он сыграл главную роль у Райзмана в фильме «А если это любовь?»). Они одновременно пришли в Театр Пушкина, снимались вместе в фильме «Штрафной удар». Игорь жил рядом со мной – на улице Сивцев Вражек. Как только у них с Володей водка заканчивалась, сразу ко мне приходили. (Смеётся.)
О современном кино и героях
Хотите, расскажу мой любимый анекдот? «Умер Станиславский, попал на небо. Апостол Пётр его спрашивает: «Сын мой, ты грешил?» – «Грешил». – «Какой у тебя главный грех?» – «Не верю!»
Вот советскому кино, советским актёрам я верил. А сейчас… Мне же в последнее время предлагают всякую гадость – сыграть дедушку, который к проституткам заезжает по дороге к детям, или продавца секс-шопа. Такие роли я играть не хочу. Это ни уму, ни сердцу. Меня даже не сама тематика смущает. Просто я не понимаю, для чего такое кино вообще делается. Где идея? Какое добро эти фильмы несут?
Я бы хотел, чтобы нынешние режиссёры помогали появляться таким героям, каких воплощали Пётр Алейников, Николай Крючков, Алексей Баталов, Вячеслав Тихонов. Нашему кинематографу герои позарез нужны! Ужасы уже давно научились снимать – пора переходить к светлым образам.
С неба попал на сцену, жил в одной комнате с Евгением Евстигнеевым и стал ему близким другом. Судьба Владимира Кашпура