«Зигзаг удачи» и образ Алевтины

В большинстве комедий Эльдара Рязанова мода играет не последнюю роль, если приглядеться. Впрочем, можно и не приглядываться – всё ж на виду.

Некоторые комментаторы заметили связь между преображениями Алевтины и Людмилы Прокофьевны. Дважды прозвучала мысль о том, что красота – это игра случая, тогда как эффектное платье и обувь, «делающая женщину – женщиной», создаёт шикарную рамку даже для средненькой картины.

Алевтина (с лицом максимально изуродованной для такого случая Валентины Талызиной) говорит Калачову прямо: я, мол, некрасивая, потому что денег нет на приличные вещи. Потом она выходит к жениху в роскошном белом пальто, и он …её не узнаёт.

Правда, есть мнение, что Калачов испытал то, что молодые называют cringe – чувство стыда за действия другого человека, и даже вздрогнул от вида своей чудо-невесты. Была, дескать, так себе — сделалась пугалом. Но он мужественно стерпел.

К слову, сценарист Эмиль Брагинский на это указывает прямо: «Дело в том, что Алевтина, наконец, осуществила мечту. В несусветной шубе с чернобурым воротником и чернобурым подолом она гордо подплыла к Ивану Степановичу.

На голове ее торчала модная шляпка, которая вместе с шубой безобразила ее, как могла. Оказалось, что даже Алевтину можно изуродовать. У Ивана Степановича появился повод сбежать от невесты раз и навсегда, но он доказал, что он настоящий мужчина и добрый, любящий человек».

Неприятное, злое что-то есть в этом пассаже. В фильме этот cringe убран или, быть может, сглажен. Лично я не увидела шока, лишь некоторую иронию в глазах Калачова. И та ирония по поводу чрезмерной молодёжности облика. А пальто на Алечке великолепное, как и всё остальное.

Больше того, оно – максимальное модное. Такие фасоны конструировали Пьер Карден и дом Dior (самого Кристиана Диора тогда уже не было в живых, и руководил всем Марк Боан, но это так, к слову).

Более того, думаю, что вещи на Талызиной супер-фирменные и – свои, и если не её, то кого-то из подруг-актрис. Но это лишь предположение. Итак, приталенное пальто длины «скромное мини», с оторочкой – это …итог увлечения «русской темой» в 1960-х годах.

Это – стилизованный кафтан а-ля рюсс. Обратите внимание на застёжку – это …воспоминание о гусарах, когда-то входивших в Париж. Далее на Алевтине кружевное короткое платье. Вообще, это не только свадебное, как, возможно, планировала Аля, но и вечернее.

Простоватый крой 1960-х нуждался или безумных тканях, или немыслимой отделке. Кружево на подкладке – один из трендов конца 1960-х. Да, в те годы активно внедряли синтетику, и тот, кто не мог позволить себе натуральное, мог довольствоваться искусственным. Но это, конечно, не то.

Ажурные колготки (или чулки, как в сценарии) – ещё одна важнейшая деталь 1960-х. Акцент на ноги спровоцировал трикотажников на «изобретение» узоров. Помимо обыденной сеточки, начались ёлочки-ромбики-цветочки-виньеточки.

Кроме того, укороченный подол затребовал высокие сапожки, а их не было в дамском гардеробе до этого – существовали ботики разной высоты, ибо юбки не поднимались выше колена (небольшой период на излёте 1920-х не в счёт, да и тогда мини было не массовым и не повседневным).

На Алевтине – меховая шляпа. Не шапка, а именно шляпа. Такие тоже попадались в журналах мод и служили дополнением к богатому зимнему наряду, когда в шляпке холодно, а шапка сморится грубо. Чёрно-белая гамма – основной колористический мотив графичных-шестидесятых.

Да-да, это чёрно-белое, а не белое с …каким-нибудь ещё, тогда как в сценарии то кружево — цветное. Образ дополнен маленькой сумкой – а это типично для эры минимализма и безумными серьгами — явная и яркая пластмассовая бижутерия была на подъёме. В общем, хорошие вещи и хорошая Аля.