Наталья Хорохорина — одна из самых улыбчивых актрис отечественного кино. Зрителям она хорошо знакома как буфетчица Маша из «Пиратов ХХ века» и почтальонка Вера из «Белых Рос». Каждую из ролей отличают искренность и мастерство, которые позволяют сопереживать ее экранным героиням, вместе с ними радоваться и грустить. Узнали у заслуженной артистки России, часто ли пересматривает полюбившиеся миллионам фильмы, какого правила придерживается, переступив порог театра, и за что горячо любит белорусов.
— Наталья Николаевна, ваше детство прошло буквально в двух шагах от Внуково. Не мечтали в школе, например, стать стюардессой или даже пилотом?
— Правда, родилась в поселке Мешково, недалеко от Внуково, куда 10 лет ездила в школу. В классе учились дети летчиков. Например, мама моей подружки работала диспетчером в аэропорту. Да и сами мы детьми бегали посмотреть на самолеты, после учебы спешили на аэровокзал, где было очень красиво и многолюдно. Помню, как там продавались такие маленькие баночки икры и стоили они копейки. За те деньги, что родители давали на обед, я вполне могла купить себе икру, еще и на пирожок оставалось. Такие замечательные времена были. Правда, никогда не было мыслей, мол, обязательно стану стюардессой. Причем моя школьная подруга ушла именно в эту профессию. Мальчишки из класса стали пилотами. Конечно, после школы наши пути разошлись, но когда лечу в самолете, всегда прислушиваюсь, какая же фамилия у командира борта: вдруг это мой одноклассник?
«Ну что ты Хорохорину ведешь, она все равно сниматься не будет?»
— Когда же появились мысли о театре?
— В начальных классах учительница устраивала нам частые поездки в театр. Она была такая общественница, заказывала автобус и везла целый класс в Москву на детскую постановку. С тех пор мне театральная сцена так запала в душу, что, повзрослев, решила связать свою жизнь с актерской профессией. К тому же родители мне доверяли, поэтому и поддержали. Занималась во Дворце пионеров на Ленинских горах, постоянно туда ездила. После поступила в Щепкинское училище.
— Помните свою самую первую роль?
— Когда я только поступила, то очень часто стали звать на пробы, в частности, на киностудию Горького. Однако наш педагог, народный артист СССР Виктор Иванович Коршунов, строго-настрого запрещал сниматься. Я приходила на студию просто пообщаться с режиссерами, сценаристами. Помню, как однажды иду вместе с ассистенткой режиссера по коридору, а навстречу нам спешит ее коллега и говорит: «Ну что ты Хорохорину ведешь, она все равно сниматься не будет?» Тогда уже все знали, что со мной лучше не связываться, потому что Коршунов не отпускает на съемки своих студентов.
Когда же закончила учебу, сразу снялась в картине «Предательница» режиссера Никиты Хубова. Очень трогательный фильм о детском доме, в котором я сыграла роль беременной воспитательницы. К слову, задействованы были дети-сироты. На всю жизнь запомнила, как однажды приехала на съемку и привезли детишек. Они все выскочили из автобуса, бросились ко мне, облепили со всех сторон, стали обнимать. Я тогда чуть не разрыдалась. Насколько сильно им не хватало материнского тепла! Можно сказать, после этой картины меня и заметили как актрису. Следующей работой стала картина «Пираты ХХ века».
«Мы все — молоды. Не было и речи о какой-то звездной болезни»
— Могли ли подумать, что роль буфетчицы Маши в культовом фильме «Пираты ХХ века» сделает вас знаменитой?
— Всегда говорю, что у меня две визитные карточки: «Пираты ХХ века» и «Белые Росы». Когда артист очень много снимается в разных проектах, можно с ходу и не вспомнить их название. У меня же все наоборот — есть две картины, по которым узнают везде, ведь наших, русских людей, по всему миру полно. Когда снималась лента, никто даже не мог предположить, что она станет такой известной. Прошли десятилетия, а «Пираты ХХ века» до сих пор востребованы, на них выросли целые поколения.
— Как думаете, в чем секрет?
— В команде и той дружеской и теплой атмосфере, которая царила у нас на съемках. Мы все — молоды. Не было и речи о какой-то звездной болезни. Даже у Николая Еременко, который на тот момент уже снялся в фильме «Красное и черное» и за ним ходили толпы поклонниц.
Вообще, когда мы познакомились, я даже не смотрела эту киноленту. Он думал, что я буду к нему относиться, как все девушки страны. Потом понял, что я его воспринимаю таким, какой есть, да и призналась: кино не смотрела. Вот тогда стали с ним очень дружить.
«Буквально зуб на зуб не попадал от страха, что с нами будет»
— Наверняка на съемках случались экстремальные ситуации…
— Конечно! Я с детства очень хорошо плаваю, но, общаясь накануне съемок с режиссером и оператором, выяснила, что плыть нужно будет под водой. Этого ни я, ни актриса Майя Эглите никогда в жизни не делали. Нам всю ночь снились какие-то кошмары. Наутро буквально зуб на зуб не попадал от страха, что с нами будет. К огромному счастью, выручила девушка-фотограф из Ялты, которая согласилась дублировать нас в подводных съемках. Но все же был момент, когда мне нужно было вынырнуть из воды. Я огромным усилием воли заставила себя опуститься в воду с головой и проплыть.
Правда, когда показалась из воды, платье так раздулось, что никак не тонуло. Пришлось делать дубль, причем не один.
— А со съемок «Белых Рос» есть что вспомнить?
— Это просто замечательный фильм. Когда я впервые прочла сценарий, то сказала: только бы его не испортили, но годы зрительского интереса показывают, что мы все сделали на сто процентов. После выхода ленты женщины, встречавшие меня на улице, говорили: ой, как же вы похудели. Начинала объяснять, что экран прибавляет пару-тройку килограммов. К тому же мне должны были сшить свадебное платье, но что-то там не срослось. В итоге художник по костюмам поехала в салон и купила то, что было. Наряд же оказался на размер меньше, но пришлось мне в него влезть. Из-за этого мое тело округлилось, появились такие пышные формы.
«Когда приходится совмещать театр и кино, живешь почти без сна»
— Частенько пересматриваете эти любимые многими из нас картины?
— Нет. Оба этих фильма очень дороги моему сердцу, они вызывают много эмоций и чувств. Прошла целая жизнь. Зритель ведь видит только картинку, а мы, актеры, вспоминаем, как это было, что мы чувствовали во время съемок, какие замечательные были отношения.
В целом с конца пандемии очень много работаю в Театре комедии: частенько в день даем сразу по два спектакля. Так что банально на просмотры фильмов просто не остается времени. Хотя при такой колоссальной загрузке у меня получилось сняться в одном из современных кинопроектов. Как это удалось — до сих пор для меня загадка. Жизнь артиста театра и кино отличается. Если первый ложится спать поздно, то второй — рано встает. Когда это приходится совмещать, живешь почти без сна.
— Однако это не мешает вам прекрасно выглядеть и всегда улыбаться!
— Когда мы только поступили в театральное училище, педагог Виктор Коршунов озвучил главные правила и в учебе, и в профессии. Я так хотела всему научиться, что все буквально впитала, словно губка. Так вот среди прочего усвоила такую актерскую истину: переступив порог театра, ты забываешь обо всех проблемах, болезнях, неудачах и плохих мыслях. На сцене должна быть улыбка и хорошее настроение. Так что, отыграв благополучно два спектакля за день, артисты могут даже пошутить, мол, посмотрите на довольную Наталью Хорохорину, она может и в третий раз выйти на сцену. Такая бодрая и улыбчивая. Правда, это еще и от большой любви к своей профессии, именно она придает мне массу сил и энергии.
«Белорусов видно издалека — такие добрые и открытые люди»
— Недавно вы приезжали к нам с антрепризой. Часто удается бывать в Беларуси?
— Когда намечаются гастроли в вашу прекрасную страну, никогда не отказываюсь. Горячо люблю Беларусь и белорусов. Однажды на гастролях в Сибири водитель вез нас по окрестностям и рассказывал всякие истории. Мне стало очень интересно, откуда он родом. Оказалось, из Беларуси. Вот я это сразу почувствовала: белорусов видно издалека — такие добрые и открытые люди.
92-летняя Людмила Хитяева. Судьба советской актрисы, которая изменилась со времен «Тихого Дона»